Равновесие, которого тяжело достичь. Интервью с группой INDIFFERENCE (SPb)|СарРок

Недавно приезжавшая в Саратов питерская рок-группа Indifference не очень знакома нашему слушателю, но многим точно знаком ее барабанщик и наш соотечественник Александр Филиппов — победитель всероссийского конкурса барабанщиков, организованного в 2008 г. музыкальной компанией МузТорг, эндорсер тарелок Soultone и бывший участник множества саратовских рок-групп, в т.ч. Пляски Святого Витта и Trainspotting. Несколько лет назад он переехал из нашего города в Санкт-Петербург, где развернул бурную музыкальную деятельность. Но Саратов не был забыт, и Саша первым делом приехал сюда со своим новым коллективом. Незадолго до выступления в саратовском рок-клубе Machine Head участники Indifference Александр, Евгений и Виталий рассказали журналистам SarRock о своей любви к группе Extreme, о числе 13 и о серьезности подхода к записи дебютного альбома.

— Приветствуем вас в Саратове! Это ваш дебютный концерт здесь, хотя барабанщик Саша не первый раз в Саратове гостит, тем более в Machine Head. Представьтесь, пожалуйста.

Е: Евгений, гитара. Виталий, наш прекрасный бас-гитарист.

А: Евгений Брылев, Виталий Зайцев!

— И Александр Филиппов, барабаны и вокал. Расскажите немного о своей группе, об истории.

А: Перебрались однажды в Санкт-Петербург два чувака, зовут их Александр Филиппов и Евгений Брылев. И…

— А Евгений откуда перебрался?

А: Из Омска. И во времени и пространстве, как обычно, пересекаются нити вероятности. Они пересекли двух этих лиц общественной деятельности музыкальной. В питерском МузТорге! И они решили заделать какую-то музыкальную деятельность. И в итоге это все никак не увязывалось, то одно, то другое, то пятое, то десятое. Звезды уже сложились, что это должно было случиться, просто на это ушло некоторое время. А если быть точнее, то 2,5 года. Потом у Санька возникла такая идея – петь и играть на барабанах. Куча материала скопилась. И я говорю Жене – все, давай. Это случилось прямо перед Новым годом – 13 декабря 2014 г. Почему я акцентирую эту дату, потому что в дальнейшем эта цифра часто фигурирует. Адрес на Bandcamp у нас «Indifference13», сегодня 13 ноября. В 13-00 на первой репетиции у нас упал потолок, хотя репетиция была 9 апреля 2015 г. Вот так вот. А потом мы нашли басиста, Виталия. Мы недолго искали, взяли Виталия, он пришел, и все, группа состоялась.

— Вы свой стиль описываете как олдскульный рок. Опишите, что вы понимаете под такой музыкой, что послужило источником вдохновения. Что для вас действительно настоящий рок?

А: Настоящий рок для нас это основа. Это старички – Led Zeppelin, Queen, Black Sabbath, Deep Purple. Да, из новичков это Extreme. Есть там такие два красавчика – Нуно Беттенкурт и Гэри Чероне . Это такой мейнстрим больше, наверное. Ну, они играют фанки-металл, фанк-рок. У них есть этот саунд.

Е: Ну, на самом деле у нас есть свой саунд.

А: Так получилось, да. Ну, мы что-то там поджали у Led Zeppelin.

Е: А так наше звучание сформировалось несколько случайно, и немалые усилия приложил к этому Александр, который…

А: А еще Евгений и Виталий. Виталий, кстати, коренной петербуржец.

— Почему вы решили назваться Indifference? С английского языка это означает «равнодушие, беззаботность». К чему вы равнодушны?

А: Есть такой английский язык, а есть американский английский – совершенно разные языки. Мы больше склоняемся к американской культуре, к американской музыке. Среди тамошней молодежи, если брать именно американский слэнг, слово «indifference» означает что-то типа «а, пох**!» В английском это действительно больше склоняется к равнодушию, беззаботности. Равновесие такое. И идея группы такова… Точнее, идея текстов, идея музыки. Ну, например, есть плюсы, есть минусы, посередине ноль. Есть добро, есть зло, посередине будет некое другое пространство. Т.е. это такой нулевой меридиан, который очень тяжело достичь человеческому разуму в принципе.

Е: Точка золотого сечения.

А: Как Кронштадт в Ленинграде – оттуда же все меридианы начинаются. Собственно, в Ленинграде развилась группа Indifference. Все как-то символично. Поем мы не о любви, сразу забегаю вперед… Т.е. Indifference это такое равновесие, равновесие, которого тяжело достичь.

—  У вас в группе поющий барабанщик. Почему вы решили, что петь будет именно он?

Е: Вообще, по статистике, любой автор исполняет свои тексты, музыку лучше, чем исполнитель, взятый со стороны. Кроме того, Саша запел, и я думаю, что его эмоциональный посыл звучит лучше, чем, если бы мы взяли человека со стороны – мы так посовещались втроем. Сейчас нас связывает именно такая дружба.

А: Да, мы музыкой постольку поскольку занимаемся (смеется).

Е: Со стороны мы никогда не будем брать человека, я думаю.

А: Просто идея какая – если со стороны смотреть, то поющих барабанщиков мало.

— Я две группы знаю, американцев KISS и, по-моему, питерскую Grond. Но они больше по тяжелой музыке.

А: Белорусы The Tubes.

Е: Фил Коллинс!

А: И Eagles. Ну, тут какая идея. Почему трио – это самый сложный состав, в нем очень тяжело достичь баланса, но это и самый прикольный состав, на мой взгляд. Тут надо круто уметь играть. Пробовали с клавишами, вообще не пошло. Пришел клавишник на первую репетицию и понял, что он лишний. Развернулся и ушел.

Е: Мы, когда играем втроем, то у нас создается некий баланс, некое единение. Если взять человека извне, то эта цепочка, она прервется.

А: Очень важно, чтобы на энергетическом уровне люди подходили. А если касаемо маркетинга, то поющий барабанщик – это прикольно. Это хавают, очень круто. Хоп, скидываешь в Финку резюме, они такие – о, здорово, давайте приезжайте.

— До Indifference в Питере Саша занимался барабанными и вокальными каверами. Собственно, почему ты выбрал сначала работу с чужим материалом, а потом уже сосредоточился на собственном коллективе?

А: Все идет по одной вертикальной прямой и, в то же время, по спирали. Все развивается. Ты приезжаешь, окунаешься в совершенно другую среду. Я полгода только репу чесал, привыкал, изучал эту атмосферу, эти тусовки – джазовые, роковые. В Питере все по-другому. Не лучше, не хуже, а просто по-другому. Огромный город, огромные возможности. То, что было для меня актуально на момент переезда, связанное с музыкой… Я пришел, я был ярый джазмен. Потом влился в рокерскую тусовку и начал себя искать. Я понимал, что мне того, что есть, не хватает, я начал искать себя в другом ключе. Начал играть кавера барабанные, потому что они всегда были в моде, надо себя как-то продавать. Было очень много сессионной работы в связи с этим — в год по 8-12 альбомов разным чувакам писать. С другой стороны чувствуешь себя такой музыкальной проституткой. Потому что это круто, ты зарабатываешь, но ты себя растрачиваешь, не чувствуешь себя частью какого-то коллектива, частью целого. А хочется чего-то такого постоянного. Тут у меня появилось два постоянных коллектива – это группа Keipa и следом группа Инкогнито, это русский рок, проект Стаса Шклярского, клавишника группы Пикник. И потом у меня уже свои какие-то мысли накатились. Я познакомился с одним человеком. Это Она.

— А жена знает?)))

А: Жена да, конечно, она все знает (смеется). Этот человек, Она, она повлияла таким образом – чувак, ты должен это попробовать, у тебя все получится, ты по-любому сможешь. Огонек этот она мне – чик – и зажгла. И пошло-поехало. И потом ребята мне знакомые из Москвы говорят – чувак, пиши свой материал, не парь голову. Реально, просто делай и пиши. Потом поставил стойку, послушал это козлиное блеяние вместе с игрой, и такой – о-о-о! Это нереально, петь и играть это что-то из разряда фантастики. Я взял пару уроков у своей давней знакомой по вокалу. Она научила меня дышать, потому что когда ты играешь на барабанах, нужно дышать грудной клеткой, а когда ты поешь, нужно дышать…

— Диафграгмой!

А: Абсолютно. И представляешь, тебе нужно играть и петь. Т.е. на концертах это два баллона воды, т.е. ты потеешь в 15 раз сильнее, чем когда ты просто играешь на барабанах. Это прикольно, я люблю такие сложности, развиваться.

— Чем вы, как музыканты, занимались до Indifference и есть ли у вас сейчас какие-то параллельные проекты?

Е: Проектов-то много, на самом деле. Ну, допустим, играю в кавер-банде. Мы играем в Money Honey, это питерский рок-н-ролльный клуб легендарный. Он больше 20 лет существует, один из первых клубов страны. Ну, это больше кавера, это деньги. Ну и Элвиса Прэсли я не против поиграть. Он клевый чувак. «Johnny Be Good» там, Стинг – такие вот дела.

А: Виталик тоже много где играл. Почему «играл»? Просто потому, что когда он попал в Indifference, он понял смысл жизни.

В: Да, поиграл, попробовал месяцок посовмещать, понял, что ну его нафиг. Вот есть одна команда и все.

А: Вообще без него бы никак просто. Мы вот мотылялись, мотылялись. Он пришел, все уравновесилось, и получился Indifference.

— Вы, как достаточно опытные музыканты на российской сцене, знаете, что в российском музыкальном шоу-бизнесе все не так ладно. Вот какие вы видите главные проблемы музыки в России?

А: Проблему музыки, на самом деле, я вижу знаешь где? Вот здесь, в голове. Да-да, вот здесь, реально (смеется). У нас очень слабо развита система организации. Т.е. можно было бы лучше организовывать мероприятия. Просто некоторые люди недобросовестно к этому относятся, к самой системе. Я имею в виду, что в некоторых клубах все великолепно — встретили, разместили, накормили-напоили и т.д. А в некоторых клубах такого нет, даже рекламу не делают. И, соответственно, когда ты устраиваешь тур себе, нет гарантий, что ты приедешь, и на тебя кто-то придет.

Е: Да, на самом деле сейчас все на коммерческих рельсах. Очень важно, чтобы люди делали свою работу. И чем больше ты сделал, тем больше за нее получил.

А: Были моменты, когда мы выходили в пустой зал. Но это сильно закаляет.

— Это надо пережить.

А: Да, это как бы тест. Его надо пройти. Это единственное, пожалуй. А в остальном все хорошо.

— Какие у вас дальнейшие творческие планы?

А: Завтра мы еще раз играем в Саратове, потом едем домой, играем в клубе «Цоколь», потом мы отдыхаем и снимает «Salem Witch», клипец. Потом Москва, China-Town-Cafe, потом отдыхаем и в конце января пишем на ленту наш первый альбом. Все серьезно, на Studer 85-го года, аналоговый. На двухдюймовую ленту.

Е: Я вообще люблю аналог, я притащу туда Peavey Classic 30, отличный комбик.

— Хорошо, скажите пару слов своим саратовским слушателям и нашим читателям.

А: Пару слов…. Олег Тимашев, есть такой клевый тип. Я хочу ему передать привет. У нас тоже с ним определенные отношения.

Е: Что я могу пожелать, в свою очередь. Да, музыки побольше, на самом деле. И между музыкантом и слушателем не должно быть никакой грани, никаких барьеров. Самое честное, это когда ты честен с людьми, когда ты на сцене.

— Ну, и последний вопрос – как будет называться ваш дебютный альбом?

(Все вместе): «Fast And Straight».

Текст: Jester